Елена Валерьевна Коровченко

Елена Валерьевна Коровченко активный участник

тематических семинаров посвященных генеалогии. Представляет интересный проект https://poiskpredkov.by, который направлен на восстановление родов, и генеалогических деревьев

В скором времени мы постараемся представить обзор на книгу с выдержками относительно нашего района.

Елена Валерьевна Коровченко поделилась с нами своей историей интереса к вопросам генеалогии:

***

Нас обыватели считают чудаками,

И нам бывает трудно объяснить,

Зачем искать, что спрятано веками,

Ведь можно и без этого прожить.

Но человеку рано или поздно

Придется подводить пути итог:

И как прожил задуматься серьезно,

И что потомкам он оставить смог…

Пока есть время – стоит оглянуться,

Чтобы увидеть в глубине веков,

К чему стремиться нужно и тянуться,

Как избежать неправильных шагов.

Мы сами чьи-то предки и потомки,

Всего звено в неосязаемой цепи.

А наша жизнь – всего лишь остановка

Среди отмеренного каждому пути.

                                    2005 год

Библейское древо жизни как основа интереса

Во время моей учебы в старших классах мне в руки впервые в моей жизни попала Библия. Книга небольшого формата с мелким текстом на тонкой-тонкой бумаге. Для тех советских атеистских времен – событие. Стало так интересно, что же там есть запретного? Как итог – прочитала всю книгу на одном дыхании, не особо вникая в содержание. И поразил меня следующий факт: там подробно описано, кто кого родил от Адама и Евы. Все это так и просилось на бумагу. Я изобразила примитивное, но все-таки древо. Сам процесс очень понравился, в нем было что-то правильное, математическое, а к математике и упорядочиванию фактов я неравнодушна с детства.

Но мне даже в голову не пришло нарисовать наше собственное древо. Может, потому что слишком мало было информации, а может, думала, что это не существенно (куда нам всем до Адама и Евы?). Хотя всегда с огромным интересом слушала рассказы о мамином детстве, бабушкиной молодости так далее.

Замужество – новый виток интереса

Потом была учеба в университете (биофак БГУ), замужество, поиск работы – очень насыщенный отрезок жизни. О генеалогии вспоминать было некогда. Нашу свадьбу мы сразу отмечали официально в Климовичах, откуда я родом, а потом приехали на родину моего мужа в деревню Новоселье Пинского района. Впечатлений было масса. Во-первых, я никогда до этого не жила в настоящей деревне. Мои бабушки городские: из Бобруйска и Чаус. А в Новоселье даже природа была не такая, как у нас в Могилевской области. Во-вторых, как сейчас не смешно вспоминать, я мало что понимала в их “новосюльской” речи. Гости запели песни, мотив знаю, песню знаю, а что они поют, не понимаю. Так бабка Гандзя подсела к нам и переводила что говорят другие. В-третьих, удивило, что все друг друга знают. Почти все в деревне родственники. Скажут “павлушины” или “петины”, и всем понятно, о ком речь.

Именно этот факт меня очень сильно поразил. В ближайшее свободное лето, когда мы приехали к свекрови в деревню, я ее расспросила, кто есть кто. Все это было так сложно и запутано, что тут же набросала древо для ясности. До сих пор удивляюсь, как можно столько ветвей и веточек держать в голове, причем с датами и девичьими фамилиями!

Поиски родственников по материнской линии

Если по линии Тыльковичей – Кохновичей сведений было предостаточно для того, чтобы начать работу в архиве, то по моим предкам Верниковским – Михайловским – Тамковичам были только отрывочные воспоминания. Оказалось, что моя мама и ее сестра не знают, как звали их бабушку и дедушку Верниковских, которые умерли сразу после войны.

Опросив ближайших родственников, новых сведений мне узнать почти не удалось. Из моих предков по материнской линии я знала только дедушку Верниковского Станислава Николаевича, бабушку Веру и ее родителей: Михайловского Ивана Михайловича и Михайловскую (Тамкович) Анну Федоровну.

Так что для начала архивных поисков пришлось сразу искать дальних родственников. “Расследования” мои оказались вполне успешными, иногда неожиданными и непредсказуемыми. Например, невестки знали больше о предках, чем родные сыновья. Может, это связано с тем, что женщины всегда лучше помнят родственные связи, фамилии, даты. 

Поиски адресов, телефонов, имен так меня затянули, что некоторое время я только и делала, что звонила абсолютно всем обнаруженным родичам. А параллельно пополняла наше древо вширь. Когда с этим было покончено, стало ясно, что без архивов не обойтись. С этого момента наступил следующий этап: поиски вглубь.

Глубинные (архивные поиски)

Не могу передать словами, что я испытала в тот момент, когда впервые увидела запись в метрической книге о рождении моего прадеда Михаловского Ивана Михайловича. Целый букет чувств: и радость, и удовольствие, и даже гордость, что мне удалось это сделать. Поначалу так спешила все знать, что даже не записывала номера страниц. Не заметила и указанный возраст жениха с невестой при бракосочетании. Потом успокоилась, настроилась на рабочий лад, но каждый раз, когда удается найти нужную информацию – такой восторг.

Поиски по линии моего деда Верниковского Станислава Николаевича «привели» в Игуменский уезд, но дальше прадеда углубиться за 15 лет так и не смогла. Знаю, что жили в околице Семкова Слободка, что прадеда Николая крестили в Игуменском костеле в 1875 году, а его брата Бронислава в Блонском – в 1868 году. Их родителей звали Адам Верниковский и Анеля из рода Верниковских. А вглубь – тупик.

Сам процесс поиска похож на детективную историю, и никогда не знаешь, насколько удачным будет очередной поход в архив. Работаю я редактором на телевидении, генеалогия – увлечение, которое со временем стало занимать важную часть моей жизни: пытаясь закрыть «белые пятна», начала выписывать абсолютно всех Верниковских, сейчас в моей базе более 7 тысяч персон. На основе собранного материала в 2018 году вышла книга о судьбах ссыльных за участие в восстании 1863 года «Игуменская шляхта в Сибири». Осенью прошлого года стартовал проект по индексации дел НИАБ: из миллиона дел, хранящихся в архиве, в базу внесено более 240 тысяч наименований. Очень надеюсь, что благодаря этому проекту, координатором которого являюсь, мой неуловимый Адам Верниковский найдется.