Рукопись Писецкой А А (Коробцовой) о войне
Рукопись Писецкой А А (Коробцовой) о войне. Материал предоставил Муха Борис Ибрагимович (оригинал хранится в личной коллекции).
Приблизительное время написания – 1980-ые гг.
Начало войны
Хорошо помню Начало войны. В это время мы жили в м. (местечке) Пуховичи. Отец был на фронте. Мать работала в школе д. Зат (Затитова) Слобода (до войны). Помню, как бомбили (вероятно, аэродром), а бомбы падали близко. Мы забрались в погреб, было страшно. В 1943 г. ушла вместе с матерью в Червенский р-н д. Красный берег.
В немецком окружении
Это была партизанская зона и немцев до 1944 г. там не было. Кругом леса, много партизан. Они боялись. Мать варила партизанам еду. Так прошел год. 17 апреля 1944 г. была блокада. Это я помню хорошо. Ведь мне шел 8-ой год (род. В 1937 г.). В то утро я проснулась рано, было в деревне очень тихо. Я вышла на улицу и вижу: бегут немцы уже по дворам и близко. Прибежала домой и кричу: немцы. Мать схватила документы и почему-то кружку (что пришло на память) и побежали огородами к реке. Там был мост, можно было перебраться в лес, а там в партизаны. В Красному Береге жили семьи партизан: жены, дети. Сюда и приходили партизаны из лагеря. И вот мы бросились к реке. А река разлилась, шли льдины (это ведь 17 апреля). Мост уже захватили немцы. Некоторые (кто ушел) бросились вплавь и переплывали, если пули не попадали. Помню, как мужчина не успел переплыть, а немцы его пулеметной очередью накрест прошли. Всех мужчин перебили. Мать закопала документы под куст. Как сокрушалась мама, что мы не умели плавать. Некоторым (очень мало) удалось переплыть, хотя немцы расстреливали в воде.
Перед отправкой в Германию
Собрали всех оставшихся в живых и пригнали к кладбищу. Стояли, пока немцы не подожгли все хаты и сараи. Мычали коровы, свиньи, все горело. А полицай спрашивает у немца: а их расстреливать? (мама неплохо понимала немецкий язык, т.к. учила в школе да и жили на квартире в Пуховичах у евреев. А языки схожи). А немец и говорит: вести в М. Горку. И повели нас в М. Горку. В районе теперешнего ЛМЗ (Литейно-механического завода*?) встречали нас полицаи. Привели в тюрьму (теперь музыкальная школа) (на улице Пролетарской, сегодня в этом здании находится социально-педагогический центр, а также построен филиал Минскэнерго**?), она была обнесена колючей проволокой. Мать вызывали на допросы. Допрашивали полицейский Васька Неприменный. Допрашивал и ночью, снимал ремень и бил, Всё спрашивал, кто из М.Горки приходил к партизанам на связь. Мама на допросы меня брала, боялась, что нас разлучат, однажды (это уже в мае м-це было) выгнали всех на улицу и приказали построиться в две колонны: в одну – старики и дети, а в другую – взрослые. Взрослых стали вести к выходу, а мама крикнула: «Аллочка, беги ко мне». Я и перебежала площадь. Что-то немцы у выхода замешкались и не видели этого. Мама меня под пальто спрятала (длинное у нее оно было), поставила в середину толпы. Мама говорит, что также сделала и ещё одна женщина по фамилии Сердюк Стеша. Она спрятала так своего сына Гену. Итак, нашу колонну пригнали на вокзал, погрузили в вагоны товарные и отправили в Германию.
В Германии
Сначала мы попали в распределительный лагерь. Приходили немцы и выбирали людей работать на их хозяйствах. Ну, а женщина с ребенком им не нужна была, и поэтому нас переслали в лагерь Брандербурга. Там были бараки и уже русские, поляки, французы. Маме выдали робу, деревянные башмаки. Взрослых выгоняли на работу на завод, а нас, детей было человек 12-14. Надсмотрщицей над нами была немка Кляйне. Мы ее так звали за очень маленький рост и кривые ноги. Поскольку баланды и так называемого хлеба нам не давали (давали только тем, кто работал), то Кляйне 1 раз в день давала нам стакан молока. Мы всегда выстраивались у её комнаты по очереди и она давала нам молока. Запомнилась у неё в комнате на кровати сидела кукла. Ах, как хотелось её взять на руки! Она нам давала работу: чистить вокруг бараков, подметать, а когда мы наводили порядок, отправляла нас с немцами в лес. Там мы собирали сучья, шишки, хлам, т.е. чистили лес. Постоянно хотелось есть.
Положение жителей СССР и других стран в лагерях
И мы, дети, ходили побираться к баракам, где были иностранцы. Их бараки были отдельно от наших, а между ними всегда стоял на посту немец. И если был на посту «фюрер» (мы так его называли), он нас пропускал. Ходили по 2-3 человек под окна и просили есть. Иностранцы (французы, датчане) старались дать нам что-нибудь поесть. Их кормили лучше и Красный крест им давал посылки. Когда стояли на посту другие немцы, то не пропускали. Особенно запомнился один: среднего роста, полный, ходил с овчаркой. Однажды мне удалось украсть качан капусты. Я его спрятала под пальто и принесла в барак. Тут же по листу все разобрали и съели. И тут же пришел этот немец с овчаркой (я уже спряталась на нарах), а собака указала на меня. Тогда он нагайкой избил меня.
Рукопись Писецкой А А (Коробцовой) о войне. Освобождение
Рядом с лагерем был аэродром. Его бомбили как наши, так и союзники. Бомбы попадали не только в цель, но и в бараки. Где-то треть, или четвертая часть погибла. Помню, после бомбежки пригнали грузовые машины, дали вилы и заставили нагружать тела и всё, что осталось от людей.
Когда началось наступление Советской Армии, немцы приказали всем выйти и погнали нас в сторону Магдебурга.
Ночью бросили, наконец нас и начался бой. Мы сидели где-то в поле, а над нами летели снаряды. Утром немцев не стало. Тишина. Но оставшиеся в живых боятся выйти. А я побежала к дороге. Там уже шла советская разведка: мотоциклисты и конники. Я подбежала к одному солдату и спросила: «Вы не видели моего папу? Он самый высокий». Он посадил меня на коня рядом с собой и говорит: «Не видел. Девочка, что же ты хочешь, ведь ты такая голодная, такая худая»
Детские желания во время войны
А я: «Дядя, я так хочу куклу!» Рядом была какая-то деревня, немцы выбросили белые флаги. Он зашел в один, другой дом, спрашивал у немок для меня куклу. Они показывали, что нет у них куклы. Тогда он говорит: « Я и так отстал от своих. На вот тебе (а это было в каком-то доме немецком) и дал мне миску с мукой и яичек туда наложил. И пошла я с этим добром в поле к своим и говорю: вы тут сидите, а уже наши пришли. И побежали все к дороге. Там и начались слёзы, и радость. Обнимались, целовались. Освободили нас 5 мая 1945г. Кто-то из командиров сказал: «вы теперь освобождены, возвращайтесь на Родину. Но придется Вам идти до Одера пешком, никто вам машин не даст. И пошли мы через всю Германию, через Берлин. В Берлине мне запомнился солдат на верблюде. Никто тогда не видел верблюдов и кто-то сказал: смотрите, какой страшный. А в ответ верблюд плевался. Лет 15 назад по радио была передача об этом солдате. Ему единственному в Советской Армии разрешили воевать на верблюде и он встретил Победу с ним в Берлине.
Дошли до Одера. Шли много дней. Солдаты нас кормили. Мост на Одере взорван. Переплывали на лодках. А в Польше нас погрузили в состав, открытый (как возят песок) Благо, уже было тепло, июнь м-ц, хотя ехать было холодно. Так мы и добрались до дома.
*ЛМЗ – наша трактовка аббревиатуры, точное значение неизвестно
**По состоянию на 2021 год
