Злодей, Пан и Черт. Этот рассказ имеет непосредственное отношение к селу Цитва, которое входило в состав Игуменского уезда Минской губернии (ныне д. Васильки Пуховичского района).
Период, когда рассказ был записан относится к периоду так называемого «западнорусизма», когда территория нашей страны рассматривалась как окраина Российской империи (иногда встречается название “Европейская часть России”), а язык диалектом русского языка. Именно поэтому этот рассказ был опубликован в 1893 году в сборнике отделения русского языка и словесности.
Читать этот рассказ следует на беларуский (белорусский) манер. Обратите внимание, что хоть и записан он русскими буквами, но сохранена, крайне ярка, именно белорусская манера языка. Живой белорусский (белоруский) язык красив даже в такой манере. Желаем приятного чтения.
При наборе текста мы постарались полностью передать стилистику и написание рассказа, чтобы Вы могли посмотреть как это происходило в обозначенный период.
Злодей, Пан и Черт
Минск губ., Игуменск. Уезда, с. Цитво.
Жіў сабе чаловекъ; у яго ни было ни бацьки, ни мацяры. Ён быў сусветный лянцяй; робіць ёнъ ня хоцеў, а тольки шляўся, якъ свинья ў дожъ, и краў кони, жита, лазиў ў клець. Божа збаў, чаго ёнъ ня робіў. Одзинъ раз ёнъ украў коня и повёў яго ў горотъ продаваць. Вёў ёнъ, вёў, а на сустречу яму едзя панъ шасцерикомъ (упряжка из шести лошадей).
Панъ гэты вельмы быў богаты: еў ёнъ тольки сала, мясо, блинэ з масломъ, а объ грошах своихъ такъ ня помняў. Етому-то пану палюбыўся еты конь и ёнъ купіў яго за сто рублёў, и наняў етого самого злодзея къ сабе ў паробке,-хурманомъ (смотрящим за лошадьми). Згодзилися яны за трыццаць рублеў ў годъ на панском хлеби и одзёжи. Прыехали яны къ пану ў двроъ, а панъ яго пытае: «Што, пане хурмане, ты умеешъ робиць?».
– Этъ, пане, ўсё умею робиць: кони красьци зъ хлева и ў карты умею гуляць.
“А больш ня знаешь?” пытая панъ.
– Ага, бачъ забыўся! Умею аще шиць.
“Ну, добро”, кажа панъ “коли такъ, то обыграй мяне, а коли ня обыграешъ, такъ голова табе долоў зъ плячей”
– Добро, паня, обыграю.
Сели яны за столъ и стали гуляць. Хурманъ выграў ужо у пана ўси гроши, а панъ ўсё кажа: “гуляй-ко аще! Ды я постаўлю свою жонку и ўсё мое именьня и сам сябе». Ўзяли яны последній раз карты хурманъ выграў и цяперъ. “Што робиць?” треба ужо служиць хурману”, думая сабе панъ и, скинуў зъ сябе плацьця панскоя и надзеў свиту, обуўся ў лапци съ ременными оборами, погнаў волэ на раницу и пасьциў до позныхъ обедоў. Прыгнаўши вола с раницы, ёнъ пошоў араць нащо. Ораў ёнъ, ораў и думая самъ сабе. “Вотъ, Божа мой, быў я паномъ, еў я сала съ мясом и блинэ з масломъ, а цяперъ и хлеб зьеў сухома, ды того нимашка». Сеў енъ ды плача. Прыходзиць къ яму чорт и кажа: “чаго ты плачашъ, панъ? Ня плачъ: я табе помогу, тольки продай мне свою душу”. Панъ думаў, думаў, а даляй кажа: “Няхай будзя, як ты хочашъ, только у мяне нимашка ножа разрэзаць паляць, бо я чуў, што у васъ треба расписувацца кроўю”. Поетому, кажа панъ, “ты садзиса ко мне ў мяшокъ и ходземъ къ ковалю, – няхай зробіць намъ ножъ”. Чорт ўлезъ ў мяшок и панъ понёсъ яго ў кузьню, икъ ковалю, да на дорозе раздумаўся и ня захоцеў продаваць свое души и кинуў чорта вобъ землю и начаў лупиць яго бярэзиною, такъ што чортъ заскакаў, якх на вясельли.
Потым ёнъ развязаў мяшокъ и выпусціў чорта, а чортъ екъ ўскочиць на шію етому пану, да екъ начаў его душиць, такъ ён ня ведаў дзе дзецца. Даляй панъ ухваціў за хвост чорта, скинуў яго долоў зъ сябе и хоцеў яму надзець крыжыкъ, но чортъ стаў яго просиць, штобъ ёнъ ня надзеў яму крыжика, но што ёнъ будзя яму такъ служиць. Панъ тогды зраховаўся съ чортомъ, кабъ якъ нибудзь выгнаць хурмана изъ хвальварка. Пошли яны туды, – прышли ў дворъ, а тамъ хурманъ віў сабе пугу, штобъ биць пана за тоя, што мало ораў и только натрудзиў волэ. Панъ выпрагъ волэ изъ сохи и хоцеў ици ў хату, а хурманъ яго повалиў на землю ды начаў лупиць пугою, а панъ крычиць: “А братко, чортъ, ратуй мяне, забъе хурманъ мяне!” А чортъ такъ спужаўся, што няведаў, што робиць, бояўся тольки, кабъ яго ня лизгануў. Отлупівши пана воловицою, хурманъ пошоў и лёгъ спаць. Проснуўшись, ёнъ пошоў поглядзець, што робиць яго панъ, а панъ уже даўно ўстаў и погнаў волэ на раницу. Только чортокъ дрыжаў, екъ бараньни хвосцикъ: вельми далася яму ў знакъ пуга.